Я мыла полы и заметила его подозрительную активность у двери. Решила, что там его мячик, и сейчас помогу своему малышу.

Рывком распахнула дверь и действительно обнаружила там мячик. Меховой. С носом и хвостом.
Я орала.
Стояла посреди кухонного стола и орала так, что сама чуть не оглохла.

Здесь надо сказать пару слов о Питароне и его добром сердце. Кот чист и светел душой и помыслами. Он рыцарь в норковой шубе.

Такой кот не может допустить даже мысли, что его любимая мамуленька ипанулась головой. А как еще объяснить, что она стоит на кухонном столе и орёт дуриной?

Кот решил, что я ору, потому что ему угрожает опасность. Опасность для его драгоценной жизни несомненно представляет мышь. Потому что до её появления мамуленька никогда так не орала.
Через несколько секунд он сидел рядом со мной на столе, пушил хвост и от страха потел лапами.

Я перестала орать, принялась подвывать и пыталась набрать маму. Мама сказала, что едет домой.

Мы с Котом сидели на столе и выли хором.
Приехала мама. Пошла проверять, где мышь. Вернулась с бутылкой ламбруски и села рядом со мной на стол. Кот втиснулся между нами.

– Мышь в моей комнате, – доложила мама.

– А где Мара? – спросила я, крепче прижимая к себе Кота.
От испуга я забыла, что в доме есть еще и кошка.
– В твоей комнате.
– Ты сказала ей, чтобы она убила мышь?
– Сказала, но она спит.
– Мама, что нам делать?
– Ты знаешь, что мыши посылают на разведку главного мыша? И если он возвращается невредимым, значит вся их семья может заселяться.
На Кота мы рассчитывать не можем.
На кошку, видимо, тоже.
Надо срочно искать третьего кота. Иначе нас ждет нашествие мышей.

Я плакала и гладила Питарона.

Питарон дрожал и шипел.

Мама пила ламбруску.

– Пойду проверю еще раз. Может, я сама его выгоню?
– Кого?
– Мыша! Я же сказала, что это мальчик.

Не знаю, что там дальше произошло.
Видимо, мышь должен обследовать территорию полностью. Чтобы быть уверенным, что она подходит для его семьи.
Наверное, поэтому он пошёл в ту комнату, где спала кошка.

Когда туда вошла мама, Мара всасывала в себя мыший хвост.
Она его даже не жевала, она проглотила его целиком.

Мы выдохнули и допили Ламбруску.

Мара еще несколько дней ходила по квартире с хвостом трубой и злобно обстукивала лапой углы.

Кот смотрел на меня с печалью. В его взгляде читались понимание и прощение, а вместе с ними – бесконечная скорбь еврейского кота.

Я стыдилась и запихивала в них таблетки, призванные нейтрализовать последствия глотания мыша.

Через пару месяцев в кафе, в Лувре, я снова увидела шерстяной мячик. Пушистый. С носом и хвостом.
Вместо того, чтобы заорать я засунула себе в горло чашку с кофе, а сверху руку почти по локоть.

Я больше не ору, когда вижу мышей.

Не орала, даже когда мимо моих ног прошла огромная магаданская крыса.
И когда вижу тараканов.
Пытаюсь потерять сознание молча.

Мой Кот из-за меня испугался мыши. Мне до сих пор за это стыдно.
Мария Юдакова