Я очень долго учила себя воспринимать реальность такой, какая она есть. Не спорить с реальностью.

И когда очередное событие ужасало, больно било, размазывало и скручивало – и хотелось по привычке сказать “неееет, этого не должно быть!”, я брала себя за шкирку и заставляла проводить тест на реальность.
“- Нет! Нет! Нет! Этого не должно было случиться!
– Какова реальность? Это случилось?
– Да! Но этого не должно…
– Это случилось? Есть факты? Свидетели?
– Да, есть! Но этого не должно быть!
– Охолонь. Какова реальность?
– Это случилось, это реально. Но я не хочу это принимать и в это верить!
– Почему?
– Потому что тогда мир выглядит, как не управляемый, не справедливый и не безопасный! Получается, что каким бы хорошим ты ни был, нет никаких гарантий – ни для тебя, ни для твоих детей, ни для других ни в чем не повинных людей!

– Да, именно так, оглянись. Мир таков, каков есть.
Он не управляемый, не справедливый и не безопасный, и каким бы хорошим ты ни был, нет никаких гарантий – ни для тебя, ни для твоих детей, ни для других ни в чем не повинных людей.

– И как жить в таком мире, в такой реальности?! Получается, что никто ни от чего не застрахован?

– Тебе сколько лет? Очнись, вернись из страны розовых пони, да, в этом мире никто ни от чего не застрахован.

– А если я не хочу жить в таком мире? Если я хочу, чтобы было по-другому?
– Тогда займись этим в мире.
– Да кто я такая, чтобы заниматься такими делами, кто меня послушает? Я несовершенна. Пусть этим занимаются другие.
– Они тоже несовершенны”…

Так я училась смотреть на реальность без драматических поз “рука-лоб”.
Я несовершенна, люди несовершенны, мир несовершенен.

Из моей жизни постепенно ушло выражение “Так не должно быть!”

Если этого не должно быть – его нет. Если это уже случилось – оно уже реально, оно уже есть. Если что-то мешает мне принять, то что есть в реальности – мне имеет смысл посмотреть, где у меня сбой в адаптационном механизме: какие мои мысли об устройстве мира не проходят проверку реальностью?

Если я с чем-то до скрежета зубовного не согласна в мире – мне этим и заниматься.

В этом году ушло много хороших людей. Для меня год стал особенным еще и потому, что внезапно ушел мой отец. То, что я научилась принимать реальность такой, какая она есть, помогло мне проститься с ним без мучительной агонии и проклятий небу, принять, отпустить, думать о папе и его непростом уходе светло.

То, что случилось – уже случилось.
Что мы с этим сделаем – только наш выбор…
Валентина Габышева

Edward Willis Redfield «Spring at Point Pleasant», 1934 г.